В.Г. Глушкова. Династия Романовых и Москва. От бояр до последнего императора
В фундаментальном издании подробно рассматриваются основные черты государственного правления и жизни самодержцев Романовых, подводится итог их царствования к началу прошлого столетия, рассказывается о том, как под руководством государей строилась образовательная деятельность, шло развитие отечественной промышленности, формировались армия и флот, решались финансовые и кадровые вопросы.
В тексте подчеркивается, что у 14 из 20 самодержцев Романовых важные события их жизни были связаны с Москвой. Уделено внимание и тому, как была связана с Москвой жизнь великих князей из семейства Романовых.
Описав жизнь первых царствующих Романовых, Глушкова уделяет внимание деятельности царя Петра Алексеевича, создание в Преображенском первого «потешного» полка, учения полков в Измайлове, начатое при Петре градостроительное обновление, в том числе — указом царя в 1701-1704 гг. надлежало застраивать Кремль и Китай-город только каменными строениями.
В книге подробно описаны обычаи и указы XVIII-XIX веков, и в том числе – слежка за инакомыслящими и просто разговорами в публичных местах. Так с пристрастием отмечали, о чем говорилось на балах, танцевальных вечерах и маскарадах, и в том числе – в доме А.С. Корсакова, где по воскресеньям потанцевать собиралось не менее ста гостей. В 1846 году был устроен бал-маскарад в костюмах времен Людовика XV, на котором побывало 700 гостей.
При Николае I в Москве увеличилось число самых разных образовательных, культурных и других учреждений. Но Сенатом был принят указ о запрещении воспитывать детей от 10 до 18 лет за границей (император считал, что западное воспитание и образование подрывает основы русской жизни), нарушавшие его лишались права поступления на гражданскую службу.
«Николай I подтвердил указ Александра I от 1822 г. о запрете и закрытии всех тайных обществ, кроме того, он потребовал, чтобы все государственные служащие давали подписку о непринадлежности к тайным обществам (1826). Поскольку он знал, что, несмотря на это, в Москве создавались и действовали тайные общества и кружки, то призывал московскую администрацию тщательно вести работу по выявлению этих обществ и обо всем докладывать ему.
Так в 1827 г. удалось раскрыть одно из таких обществ – тайное общество братьев Критских, целями которого были восстание, ликвидация монархии, установление конституционного правления».
Пол Мидлер. Плохо сделано в Китае
Окончив престижную американскую бизнес-школу, Мидлер, имеющий многолетний опыт контроля деятельности китайских партнеров, рассказывает на конкретных примерах об отношениях (и приключениях) американских и китайских предпринимателей. В тексте уделено внимание китайским уловкам и уверткам, особенностям взаимоотношения китайцев с оппонентами, стратегии и тактике переговоров, а также – искушению поймать на крючок наивного иностранного представителя. Но и у тех поначалу сотрудничества часто появляется гордость своими достижениями, что они в переговорах с китайцами не только сумели добиться своего, «но и ухитрились в одиночку убить дракона». Китайские производители часто добивались успеха, даже не зная досконально английский язык, но полагаясь на анализ чужих эмоций и собственную интуицию.
Мидлер рассказывает о том, что для китайцев мир делился на две части. В первую из них попадали страны, где активно защищали права на интеллектуальную собственность. Китайские производители ценили импортеров из этих стран не только за высокие объемы заказов, но и те идеи в области дизайна и маркетинга, которые содержали их образцы.
В другой части мира находились страны, которые не уделяли большого внимания охране интеллектуальных прав. Но они соглашались платить за производство своей продукции больше.
«В Китае подделывали не только изделия с известными торговыми марками. Здесь часто подделывали даже малоизвестные товары клиентов: это было несложно, и кроме того, часто собственные разработки производителей уступали моделям клиентов. Китайские экспортеры отлично умели производить все, что угодно, но им не хватало маркетингового чутья, что было удивительно, учитывая их актерское мастерство и умение производить нужное впечатление…
Недостаток оригинальности производителям с лихвой заменяло умение воспроизвести все, что угодно. Владельцы фабрик настаивали: «Все, что нам нужно, — это ваш образец». Что бы вы ни привезли: зимнее пальто, тостер или лампу, можно было не сомневаться, что производитель не только досконально изучит образец, но и воспроизведет его в рекордные сроки.
Умение в точности копировать представленные образцы и было той магией, ради которой импортеры ехали в Китай…»
Ишрак №8
Более 20 работ ведущих российских и иностранных ученых включает в себя этот сборник, охватывающий широкий круг актуальных проблем исламской философской мысли. Книга состоит из четырех разделов. Первый — «Платон и платонизм в исламской философии» — посвящен основной теме издания. В этот раздел включены 11 статей. Рассматривая соотношение удовольствия и счастья в учении Платона, Шахин Аавани подчеркивает, что по мнению Платона, человек испытывает два вида удовольствия: первое – истинное, а второе – ложное. Далее рассматривается познание себя и его критерии, удовольствие и красота.
Саид Рахимийан рассматривает влияние «Теологии Аристотеля» на Муллу Садру, который описывал автора «Теологии» как обожествившегося мистика, достигшего высших степеней познания и обладавшего присутственным знанием. В тексте «Четырех странствий» Садры количество ссылок на «Теологию» превосходит количество ссылок на труды Аристотеля, Фараби и Платона.
Второй раздел – «Логика смысла» — включает в себя статью директора Института философии РАН Андрея Смирнова, в которой исследуется сущность и смысл перевода, ориентируясь на установки свой теории логики смысла.
В третий раздел – «Исламский мистицизм» — вошли многие материалы, посвященные Ибн Араби. Среди авторов: Масуд Дахиш, Ю. Федорова, А. Лукашов.
«И Ибн Араби, и Шабистари, и Сухраварди стремились к моделированию единого миропорядка, однако делали это по-разному. Шабистари отрицал любую двойственность и множественность как нарушающие субстанциальное единство миропорядка и привносящие в него сущность, которая имеется наряду с Богом, сводя бытие к Бытию божественной самости.
Сухраварди стремился понимать множество как множество степеней единого света. Ибн Араби также смоделировал по-своему единую систему, но его единство не было субстанциальным. Оно предполагает раздельность, двойственность того, что образует единство. В интерпретации А.В. Смирнова это — единство действия, которое с необходимостью предполагает наличие двух полюсов и не может быть редуцировано до одного из них. Он характеризует его как единство действующего и претерпевающего, когда без одного из них не может быть и второго…»
В четвертый раздел – «Этика и моральная философия» — включена работа Мухсина Шираванда, посвященная биоэтике, понятиям, факторам развития и принципам.