Сунь-Цзы: Искусство войны. Первое иллюстрированное издание

Дримбук

Уникальное иллюстрированное издание в переводе и с комментариями выдающегося востоковеда — академика Н.И. Конрада. Самый первый в истории человечества трактат, посвященный войне и военному искусству. Имя автора — крупнейшего военачальника и военного теоретика древнего Китая Сунь-цзы (VI-V вв. до н. э.) – навсегда вошло в мировую историю.

Этот фолиант представляет собой соединение философии, искусства и науки ведения войны, это Путь самопознания и противостояния. Эта книга изучалась Наполеоном и другими великими военачальниками, известными политиками и государственными деятелями, бизнесменами и руководителями корпораций и банков, помогая им побеждать противников и конкурентов, достигать выгодного сотрудничества и совершенствовать методы управления и добиваться успехов.

Текст коллекционного издания органично дополнен более чем двух сотнями великолепных рисунков В. Ивановой, выполненных в черно-белой графике.

«Сунь-цзы сказал: в древности тот, кто хорошо сражался, прежде всего делал себя непобедимым и в таком состоянии выжидал, когда можно будет победить противника.

Непобедимость заключена в себе самом, возможность победы заключена в противнике.

Поэтому тот, кто хорошо сражается, может сделать себя непобедимым, но не может заставить противника обязательно дать себя победить. Поэтому и сказано: «Победу знать можно, сделать ее нельзя».

Непобедимость есть оборона; возможность победить есть наступление.

Когда обороняются, значит есть в чем-то недостаток; когда нападают, значит есть все в избытке.

Тот, кто хорошо обороняется, прячется в глубины преисподней; тот, кто хорошо нападает, действует с высоты небес.

Поэтому умеют себя сохранить и в то же время одерживают полную победу.

Тот, кто видит победу не более чем прочие люди, не лучший из лучших. Когда кто-либо, сражаясь, одержит победу и в Поднебесной скажут: «хорошо», это не будет лучший из лучших.

Когда поднимают легкое перышко, это не считается большой силой; когда видят солнце и луну, это не считается острым зрением; когда слышат раскаты грома, это не считается тонким слухом.

Про кого в древности говорили, что он хорошо сражается, тот побеждал, когда было легко победить. Поэтому, когда хорошо сражавшийся побеждал, у него не оказывалось ни славы ума, ни подвигов мужества.

Поэтому, когда он сражался и побеждал, это не расходилось с его расчетами. Не расходилось с его расчетами — это значит, что все предпринятое им обязательно давало победу; он побеждал уже побежденного.

Поэтому тот, кто хорошо сражается, стоит на почве невозможности своего поражения и не упускает возможности поражения противника. По этой причине войско, долженствующее победить, сначала побеждает, а потом ищет сражения; войско, осужденное на поражение, сначала сражается, а потом ищет победы.

Тот, кто хорошо ведет войну, осуществляет Путь и соблюдает Закон. Поэтому он и может управлять победой и поражением».

История и антропология музыки мусульманского мира: традиции регионов

Садра

Издание представляет собой сборник статей о музыкальных традициях большого культурно-исторического региона – от Ирана, Ирака и Турции до Северной Африки и республик бывшего СССР.

Один из разделов посвящен музыкальной традиции Алжира. В нем рассказывается, как в начале XX века в старых алжирских городах появился слой местных интеллектуалов, которые интересовались искусством, в первую очередь – поэзией и музыкой.

В это время Мостаф Абура сделал первые обширные нотные записи музыкальных пьес. В 1922 году вышла на французском языке «Энциклопедия музыки и словарь консерватории», и один из авторов Жюль Руанэ, основываясь на достижениях Мостафы Абура, написал главу «Музыка арабов в Магрибе». В этом тексте Руанэ подчеркнул, что «музыка Магриба знает мотив и его значение, которое раскрывается прежде всего в инструментальной музыке».

Рассматривая музыку при дворе Сельджукидов, исследователи делают выводы, что султаны оказывали покровительство многим музыкантам, но составление музыкальных трактатов и теоретические труды по музыке не были популярны. А в дошедших до наших дней немногочисленных музыкальных трактатах XI-XII столетий, ритму уделяется мало внимания. Сама музыка эпохи Сельджукидов подразделяется на увеселительную и военную.

В разделе, посвященном иранской музыке в эпоху Каджаров, рассказывается о нотной записи и выдающемся музыканте Али Наги-хан Вазари, «обновителе музыкальных традиций Ирана», теоретике и композиторе, педагоге и прогрессивном общественном деятеле, ставшем директором тегеранской консерватории. Также  в тексте описано появлении в Иране граммофонов и звукозаписывающего оборудования. Уделено внимание возрастания роли  военной музыки, оказавшей влияние на всю иранскую музыку, в том числе –  благодаря знакомству с западной системой нотной записи.

«По сообщению источников, Тимур собрал в своей столице лучших миниатюристов, предоставив им особые привилегии. Однако, вне всякого сомнения, эпоха расцвета иранской живописи начинается во времена его преемников – Шахруха и его сыновей Байсунгура, Улугбека и Ибрахим-султана. Среди сыновей Шахруха наиболее значительную роль в этом процессе сыграл Байсунгур-мирза.

Основы этого жанра искусства были заложены при Шахрухе, а через несколько лет, в период правления Султан-Хусейна Байкары, он достиг вершины своего развития благодаря попечению ученого визиря правителя – Амира ‘Али-Шира Нава’и. В это время создавали свои непреходящие произведения такие мастера, как Касем-‘Али Чехрегуша, Мулла Хаджжи Мухаммад, Ходжа Мирак Наккаш, а также величайший художник-миниатюрист, пользующийся наибольшей известностью в исламском мире, Камал ад-Дин Бехзад.

Несомненно, сохранившиеся миниатюры тимуридской эпохи оказывают немалую помощь в изучении проблем архитектуры и архитектурных стилей, а также текстильного производства и ковроткачества. Но, вероятно, набольшую пользу эти миниатюры могут принести для исследования музыкальной жизни рассматриваемого периода по целому ряду аспектов».

 

Борис Якименко. Пепел над пропастью. Феномен Концентрационного мира нацистской Германии и его отражение в социокультурном пространстве Европы середины – второй половины ХХ столетия

Яуза

Многогранное исследование, рассказывающее не только об организации этих лагерей, быте узников, насилии и массовых убийствах, но и уничтожении признаков интеллекта, знаний и идеалов. Так Борис Якименко подчёркивает, что во многом катастрофа ученых и интеллектуалов, попавших в лагеря, была в том, что в своей прежней жизни они стремились достичь целей в науке, культуре, общественной или политической жизни. А в концентрационных лагерях, где всё это стало бессмысленно, прошлые обнуленные стремления лишь мешали существовать.

Поэтому лагерная система делала всё, чтобы обессмыслить существование заключённых, и поэтому их заставляли выполнять бессмысленные работы. Человек, находившийся в лагере, не мог ничего планировать — ни на завтра, ни на неделю, ни тем более — на годы. Для уничтожения заключённых администрация лагерей применялись способы, как уничтожения животных, убивая людей, чтобы их не было. Заключённые часто теряли смысл жизни, поскольку обитали в абсурдных ситуациях.

Немаловажное место в издании отведено источникам и историографии.

«В то же время, когда создавались данные работы, продолжал пополняться круг собственно источников по жизни и быту концентрационных лагерей. В 1950–1960-х годах начинает выходить ряд воспоминаний бывших узников нацистских концентрационных лагерей, и этот процесс продолжается до настоящего времени, однако лишь немногие авторы мемуаров делают попытки подробного осмысления произошедшего. Среди таких авторов – В. Гоби, К. Живульская, Людо ван Экхаут, О. Ленгель и другие, их воспоминания легли в основу как некоторых указанных выше работ, так и последующих исследований темы. Все эти работы сыграли очень большое значение прежде всего для тех тысяч выживших узников, которые свидетельствовали о пережитом только устно и тем самым создавали неатрибутируемое в литературных или научных категориях пространство нарратива. Устным свидетельствам большинству слушателей трудно было поверить, и указанные выше работы фактом своего издания служили заверявшим устное свидетельство «официальным документом», на который всегда можно было сослаться.

В целом как таковая историографическая традиция, связанная с темой нацистских концентрационных лагерей, окончательно сформировалась на Западе лишь к 1980-м годам. Это было связано со сменой поколения свидетелей на поколение, условно говоря, их «наследников», которые могли усвоить прошлое не как собственный опыт, а только лишь как метафору пережитого другими трагического опыта. Это вызвало в Западной Германии волну так называемой литературы об отцах, когда «наследники» умерших и чаще всего молчавших свидетелей стремились запоздало вступить в диалог с ушедшими, чтобы прояснить то, что оставалось непроясненным при жизни. Еще одной причиной стали рассеивание эмоционального фона вокруг данной темы, активно идущие дискуссии о Второй мировой войне и роли Германии в истории Европы, о типологии и формах исторической памяти.

Немалую роль в формировании указанной традиции также сыграл кинематограф, в частности имевший большую популярность и получивший ряд премий американский мини-сериал «Холокост» (1978, реж. М. Чомски), который посмотрело в ФРГ 20 миллионов человек. Под впечатлением, которое он произвел на общество, бундестаг в 1979 году принял решение утвердить закон о нераспространении срока давности на нацистские преступления. Именно в это время многие мемориальные комплексы, сложившиеся на месте бывших концентрационных лагерей (такие как, например, Заксенхаузен, Бухенвальд, Освенцим, Дахау), превращаются в научные центры, ведущие масштабную исследовательскую работу, выпускающие собственные исследования и даже периодические издания, как, например, ежегодный международный научный журнал…»

 

Райнхард Гелен. Война разведок. Тайные операции спецслужб Германии

Центрполиграф

Райнхард Гелен был генералом Третьего рейха (причем не осужденным после его падения), одним из руководителей разведки на Восточном фронте, после окончания Второй мировой войны при поддержке американских спецслужб создал новую разведывательную службу — «Организацию Гелена».

В первых главах он рассказывает о готовившихся операциях против СССР, своему знакомству с адмиралом Канарисом и сотрудничеству с абвером. Далее — после осознания неминуемого предстоящего краха рейха – сохранению архивов своей хитроумной отставке в последние дни рейха и многоступенчатым переговорам с американскими военными и разведчиками с целью доказать свою нужность и важность, а затем – подбору сотрудников для «Организации Гелена».

Но самыми интересными являются завершающие главы, посвященные скрытым противостояниям СССР и Запада. В главе «Глобальная коммунистическая активность и методы проникновения» рассказывается о созданных в первые послевоенные годы международных организациях, многие из которых действовали под патронажем СССР. Как подчеркивает Гелен, обычно кадры развивающихся стран проходили подготовку в СССР и ГДР, а до 1968 года – в учебных центрах городов Праги и Злина. Через несколько лет, вернувшись на родину, и заняв в ней руководящие посты, они становятся представителями «прогрессивной силы», связанной с советскими интересами.

Многие международные организации принимали резолюции, поддерживающие советскую внешнюю политику, проводили соответствующую агитацию и даже сбор денег. Самой опасной из них Гелен считал Всемирный совет мира, который вместе с попутчиками и симпатизирующими ему насчитывал около миллиарда человек. При этом многие видные западные политики, ученые и люди искусства активно сотрудничали с Всемирным советом мира и его национальными комитетам, не подозревая, что на самом деле служат не делу мира, а целям преобразования мира в пользу СССР.

Неслучайно в 1957 году нейтральная Австрия отказала Всемирному совету мира в размещении на своей территории его центрального бюро, а ранее, в 1951 году, Совет был изгнан из Франции за антигосударственную деятельность.

Всемирный Совет Мира постоянно критиковал агрессивные действия США, войну во Вьетнаме и военные действия в Латинской Америке. Затем, после охлаждения советско-китайских отношений, Совет стал критиковать Китай, представители которого официально вышли из Совета в 1966 году.

«В действиях советской и коммунистической стороны большую роль играют воздействие на умы и дезинформация. С помощью разнообразных средств Советский Союз стремится извлечь как непосредственную выгоду – например, политическую зависимость за счет экономической или военно-технической помощи отдельным странам, – так и добиться опосредованного политического воздействия на сознание людей. Еще Маркс установил, что идея становится политической силой, когда овладеет массами. Поэтому ныне каждая политическая акция несет в себе элементы воздействия на сознание, а акции, влияющие на формирование сознания, преследуют цель получения непосредственных или опосредованных результатов. Западная политическая философия рассматривает весь этот затронутый мною комплекс вопросов как психополитику, то есть воздействие на умы людей. Советская же сторона – как дезинформацию. Понятие «дезинформация», то есть ложная информация, не совсем полно раскрывает суть сказанного, так как речь здесь идет в основном не о ложной, а целенаправленной информации, которая должна воздействовать на адресатов в определенном, заранее продуманном направлении.

Характерным примером вышесказанного является постоянно повторяющееся требование Советов о всеобщем разоружении. Само собой разумеется, что советские партийные лидеры прекрасно понимают: реализовать его просто невозможно. Да они и не стремятся осуществить его на деле, поскольку оно могло бы подорвать их собственную систему власти и лишить возможности поддерживать очаги напряженности и войны во всех частях света путем поставок туда оружия. Постоянное и громко произносимое требование не имеет альтернативы, а его подчеркнуто гуманитарный характер ставит западную сторону в трудное положение, вынуждая ее заявлять о нереальности требования и разработке собственных предложений, которые явно уступают советским и вызывают у нейтралов мнение, что Западу не хватает доброй воли. К тому же коммунистические страны изображаются во всем мире как миролюбивые, а США, мол, – это «мировой жандарм и агрессор». Постоянные нападки на Соединенные Штаты с обвинениями в действиях, направленных якобы против дела мира, и показ их как сторонников войны в конце концов производят воздействие на умы людей не только в странах, не входящих в военные блоки, но и на Западе. И вызывает сожаление, что в свободном мире не хватает возможностей показать всему свету, что действия Советов не являются «вынужденными», а преследуют собственные интересы.

Ложная альтернатива «сосуществование или война» – тоже пример успешной и опасной дезинформации.

Можно привести еще много примеров систематической и целенаправленной обработки умов Советами, но остановимся только на вопросе Берлина. На основе многосторонней проверенной и надежной информации можно сделать вывод, что они попытались путем проведения ряда мероприятий, каждое из которых в отдельности представляется малозначимым, внедрить в сознание большей части общественности Западного Берлина мысль о необходимости превращения его в самостоятельную политическую единицу. Ни часто менявшиеся взгляды Ульбрихта, ни многочисленные протесты Федеративной Республики Германии не повлияли на Советы, проводившие политику кнута и пряника. Видные политики ФРГ заговорили тогда о «возросшей реальности» принадлежности Берлина к нашей стране, хотя бундестаг в течение долгих лет там не заседал. В соответствии со статьей 23 Основного закона, Большой Берлин (следовательно, не только Западный, но и Восточный Берлин) входил в сферу деятельности закона, то есть Федеративной Республики Германии. Однако вследствие продолжавшегося сохранения оккупационного статуса и ответственности трех держав – гарантов безопасности Западного Берлина – в силе оставались определенные ограничения (статья 144, параграф 2).

Я всегда с сожалением отмечал, что федеральное правительство не предпринимало никаких решительных шагов против коммунистических клеветнических кампаний и даже не сделало ясных и четких заявлений о своем отношении к ним. Непонятно было и неиспользование дорогостоящего оборудования «Радио Германии», «Немецкой волны» и созданных в целом ряде стран «домов Гете» для выражения и защиты своей точки зрения…

«Идеология» и «сосуществование» в советском понимании, «нормализация отношений» и «борьба за мир», требования «разрядки» и «всеобщего разоружения» стоят в одном ряду и вносят свой вклад в дальнейшее «творческое развитие продолжения борьбы».

 

Карел Чапек, Йозеф Чапек. Разбойничьи сказки

БХВ-Петербург

Прославленный писатель Карел Чапек и его старший брат, художник Йозеф Чапек, сочинили замечательные книги для взрослых и детей. Вышедшая в серии «Великие писатели – детям» красочная книга весело рассказывает о разбойниках и тех, кому с ними пришлось сталкиваться. Один из разбойников – неуловимый, всегда ускользающий и коварный.

В одной главный герой — неуловимый и зловещий грабитель Лотрандо, в другой — тоже Лотрандо, его сын, только очень воспитанный и честный. В книге – много забавных ситуаций и смешных эпизодов, способных позабавить юных читателей.

Первая разбойничья сказка – «О толстом прадедушке и разбойниках». Эта забавная история рассказывает о том, как однажды после продажи коней прадедушка (который раньше был лесорубом, а заодно приторговывал лошадьми и семенами клевера) вместе со своим псом Барбосом возвращался домой. Но попал в горах в грозу и решил найти место, где можно укрыться. Но рядом был только один подозрительный трактир и прадедушка зашёл в него. А там был разбойничий бал-маскарад во главе с предводителем разбойников! И разбойники решили злобно посмеяться над ним и даже исполнили свой разбойничий гимн. Однако прадедушка был малый не промах…

«В свои девяносто восемь он, слава богу, был ещё весёлый, бодрый малый, кругленький и румяный, как наливное яблочко, и такой необычайно толстый, что летом прабабушка спускала его в погреб — иначе бы он просто растекся от жары на улице. Там, внизу, в погребе, он и посиживал, попивая пиво с сахаром и дожидаясь прохлады.

Когда знойное лето заканчивалось, прадедушка кое-как выбирался из погреба и принимался хозяйничать: управлял и домовничал, покупал, продавал и добывал, прибивал, колотил, строгал, потел и хлопотал, топал в домашних туфлях и шлепал в тапках, от души ел и пил — словом, трудился для своего почтенного возраста и солидной комплекции так усердно, что всё вокруг нарадоваться не могли. Живот у него был ого-го какой — самый здоровущий во всём приходе… Другого такого было не сыскать: такого толстого, румяного и плечистого, с такими морщинками вокруг глаз, носом-картошечкой и двойным подбородком, и чтоб ходил вот так вперевалочку.

Лицо у него было выбрито до лоска; нос, щеки и уши были красные, точно свёкла; на шею он повязывал пёстрый платок; вздымающийся живот обтягивал необъятный жилет с двумя рядами металлических пуговиц, а в жилете хранилась большущая табакерка, в которую помещался целый фунт нюхательного табака».