Аннотация:
Мир становится хрупок, когда в него вторгаются перемены. Священные Предметы заговорили, и зашатался многовековой порядок. Владыка Адриан использует силу Предметов, чтобы покончить с феодализмом и установить абсолютную монархию. Эрвин Ориджин поднимает мятеж. На стороне императора – опыт, могучее оружие и огромная армия. За герцогом – лишь верные вассалы и мудрость Светлой Агаты. Исход войны кажется предрешенным, но ветер перемен всколыхнул весь мир, и на арену выходят новые силы. Уже нельзя предсказать, чья звезда засияет на небосводе… и какой ценой.
Роман Суржиков. Полари. Книга II. Лишь одна звезда. Том I и II. — Планета Земля: Лаборатория фантастики, 2023. — 750 экз. — 1288 с. — ISBN: 978-5-6049653-2-0, 978-5-6049653-3-7
Содержание:
Роман Суржиков. Плакса (интерлюдия)
Роман Суржиков. Душа Запада (интерлюдия)
Роман Суржиков. Лишь одна звезда (роман)
Роман Суржиков. Небесный корабль и девушка (постлюдия)
ФРАГМЕНТ КНИГИ:
Зал переполнен: триста человек дышат пряными запахами яств, переговариваются, затапливая воздух гулом. Прим-вассалы — на помосте: сестра и мать, кастелян Хайрок и граф Лиллидей, бароны Стэтхем и Нойворт, полковники Хортон и Блекберри, кузен Деймон — брат Роберта. Здесь же и свояк — граф Виттор Шейланд. Секунд-вассалы — внизу, за общими столами: мелкие бароны, родовитые кайры, батальонные офицеры. Цвет герцогства, железный кулак Севера. Триста человек разом умолкли, обернувшись к Эрвину, и ему сделалось зябко.
В тишине он прошёл на своё место между сестрой и кастеляном. Все, кто был в зале, поднялись и поклонились ему. Воздух громыхнул:
— Слава дому Ориджин!
Эрвин подумал: что вы запоёте через десять минут, когда я скажу то, что собираюсь?.. Эти люди слышали, что сделал император. И привели свои войска в долину, и присягнули на верность молодому герцогу… Но они ещё не слышали, что Эрвин собирается делать.
Иона подалась ближе к брату, он ощутил её тепло. Со дня, как он вернулся в Первую Зиму, Иона всегда находилась рядом. Стояла за плечом, когда Эрвин принимал вассальные присяги; сидела рядом на совещаниях и обедах; читала книгу, пока Эрвин писал письма; с ним вместе ездила на прогулки, вместе смотрела на огонь в камине. Иона не требовала внимания: когда он был занят — а так случалось почти всегда, — сестра не издавала ни звука. Но давала почувствовать: я — рядом. От этого становилось легче дышать.
Эрвин поднял кубок:
— Да славится Светлая Агата!
Вассалы выпили вместе с лордом. Он позволил им сесть, но сам не опустился на место.
— Господа, я хочу сразу сказать главное. Мы перейдём к трапезе после того, как поговорим о деле.
Зал притих. Голос лорда зазвенел в каменных стенах:
— Клянусь быть честным пред лицом сюзерена, не порочить его словом или делом, не совершать поступков, противных воле господина, как своими руками, так и руками людей, что будут служить мне. Знакомые строки?!
— Да, милорд.
— Клянусь чтить память Святых Прародителей, — чеканил Эрвин, — поступать согласно их заветам, свято соблюдать законы воинской чести. Клянусь поднимать меч в защиту слабых и невинных, беречь справедливость, уничтожать ростки зла и тьмы, проникшие в наш мир! …А эти слова знакомы вам, воины?!
— Так точно, милорд!
— Эту присягу принёс каждый из нас. Пришло время её выполнить! Каждый в этом зале слышал, что произошло в Запределье. Каждый знает: человек, занимающий престол, попрал справедливость, растоптал воинскую честь, плюнул в лицо Праматерям! Адриан решил, что стоит выше заветов, что может призвать в мир тьму и поставить её себе на службу. Праматери ему больше не указ. Он нашёл себе нового союзника — Тёмного Идо. Вы готовы молча подчиниться этому человеку?! Готовы стать перед ним на колени и покорно склонить головы?!
Зал взорвался негодованием. Стены едва не дрожали от криков. Воины схватывались с мест, вздымали мечи над головами.
Эрвин дал им время, затем поднял руку, призывая к тишине.
— Буду честен с вами, воины. Я не обещаю лёгкой победы. Не обещаю звона золота и громких почестей. Не обещаю, что многие вернутся живыми. Вы привыкли к быстрым и победоносным сражениям, привыкли, что враг дрожит перед нами… но нынешний враг не таков! Подобного врага никогда прежде не было. Потребуются все наши силы до последней капли — и всё равно окажется мало. Будет трудно и жарко, на нашем пути вырастут железные стены, а земля станет гореть под ногами. Но если кто и сможет противостоять такому врагу, то это — мы, северяне. Никто другой! Ни одна сила в мире не рискнёт обнажить меч, если мы не сделаем этого! Мы — последний оплот, мы — надежда Праматерей, и другой не будет! Мы родились на свет, чтобы вступить в эту войну. И я клянусь вам: это будет чертовски славная война!
Трапезная потонула в криках. Злость, азарт, предвкушение. Эрвин и не ждал другого. Убедить кайра сразиться за своего лорда против сильного врага ради славы и чести — не сложней, чем уговорить пса броситься на волка… Нет, трудная часть — ещё впереди.
Эрвин вынул из-за манжеты свёрнутый листок и подмигнул сестре. Она была рядом, когда он писал это, но не видела текста. Он попросил тишины и показал воинам письмо.
— Согласно древним законам чести, прежде чем начать войну, следует дать врагу шанс. Если он признает себя слабым и отступит без боя, благородный воин не должен его преследовать. Потому я намереваюсь отправить нашему врагу следующее письмо.
Он зачитал с листа:
— Адриан Ингрид Элизабет, сударь. Мне известно о страшных злодеяниях, творимых по Вашему приказу в Запределье. Вы преступили законы людей и богов. Если хотя бы отзвуки чести присущи Вам, Вы сделаете то, чего я требую. Остановите святотатство; судите и казните тех, чьими руками творилось зло; освободите всех пленников и выплатите десять тысяч эфесов семьям безвинно погибших; принесите извинения Великому Дому Ориджин. Лишь тогда я останусь Вашим верным вассалом. Эрвин София Джессика, герцог Ориджин.
На минуту повисла гробовая тишина. Её прорезал чей-то возглас:
— Правильно! Пусть знает! Север воюет по чести!
Кто-то подхватил:
— Верно! Адриан может поджать хвост и сбежать, если захочет!
— Дадим ему время подрожать от страха!
И следом понеслось:
— Да здравствует Ориджин! Слава Агате!..
Но верхний, господский стол хранил хмурое молчание. Кто смотрел с укором, кто — с разочарованием. Роберт обронил:
— Бывает…
— Милорд, — сказал Артур Хайрок, — это плохая идея.
— Худшая из тех, что можно придумать, — добавил полковник Блэкберри.
— Самоубийство, — ввернул Деймон Ориджин, брат Роберта.
Полковник Хортон растолковал Эрвину, будто несмышлёному:
— Внезапность — наш козырь. Адриан не знает, что вы живы. Если выступим быстрым маршем, за месяц достигнем земель Короны. Возможно, Адриан не успеет сосредоточить войска, и мы разобьём их по частям. Но если предупредим, он подготовится и соберёт армию. Против каждого нашего воина выйдут по два искровых копья! У нас не будет шансов!
— Учтите политическую обстановку, милорд, — взял слово граф Лиллидей. — Как только вы оповестите Адриана о мятеже, он тут же созовёт своих вассалов. Можно не сомневаться, что на его стороне выступят Лабелин и Литленды, Альмера и Надежда. Это даст ему не меньше тридцати тысяч рыцарей! У Адриана будет пятикратный перевес в кавалерии! Как вы планируете победить, милорд?..
Эрвин громко кашлянул и заговорил на весь зал:
— Я хочу дать шанс не только Адриану. Здесь, среди нас, могут быть такие, кто не согласен со мною. Те, кто не готов подчиняться приказам, кто считает меня глупым и неопытным. Те, кто не верит мне. Я даю вам возможность, но только одну: встаньте и уйдите прямо сейчас. И никогда не возвращайтесь. Я не стану преследовать — даю слово лорда.
Джемис аж присвистнул. По столам пробежал шепоток. Такого не ожидал никто. Разрешение на предательство?.. Как это?..
Некоторые лица выразили колебание. Некоторые предпочли бы не идти за неженкой в его самоубийственный поход, но не могли решиться подняться с мест. Было слишком похоже на издёвку или жестокое испытание. Сложно поверить, что герцог говорил всерьёз.
Эрвин нашёл глазами кайра — зачинщика поединка и чуть заметно кивнул. Тот побледнел, но встал. Растерянно развёл руками.
— Милорд?..
— Ступайте, — сказал герцог.
Кайр пошёл к выходу, то и дело оглядываясь. Эрвин буравил его взглядом, пока воин не оказался за порогом. Повернулся к залу:
— Кто ещё? Кто ещё не верит мне?
Поднялось несколько человек. Потом другие и ещё. Один за одним двадцать три воина покинули зал. Больше, чем Эрвин хотел бы, но меньше, чем опасался.
Затем он окинул взглядом верхний стол: Хортон и Блэкберри, Лиллидей и Хайрок, бароны, два кузена, сестра и мать, граф Шейланд. Никто из них не изъявил желания встать. Многие опустили глаза.
— Я рад, что теперь меж нами полное взаимопонимание, — сказал Эрвин и взмахом руки велел начать трапезу.
Иона хотела сказать что-то, но Эрвин прижал палец к губам:
— Потом.
И через плечо сестры шепнул Виттору Шейланду:
— Граф, после обеда я хотел бы поговорить с вами наедине.