Ольга Прокофьева. Тайны и истории забытых вещей

Кучково поле

В цветном увлекательном издании рассказывается о старинных предметах быта, многие из которых оказались забытыми, а другие — настолько изменились, что наши далекие предки, наверное, их и не узнали бы, и не поняли, как пользоваться. Используя архивные документы, старинные каталоги, картины, фотографии, Ольга Прокофьева описывает не только вещи и правила этикета, связанные с ними, но и наглядно воссоздает быт и обстановку прежних столетий, ведь «все наши традиции, предпочтения и, конечно, предметы быта появились и до сих пор появляются не случайно, а закономерно».

Казалось бы, простая и многим известная вещь – булавка для галстука. В XIX веке непременной частью мужского костюма был гластук и булавка для него. Эстет Оноре де Бальзак написал книгу «Искусство ношения галстука», в которой красноречиво утверждал, что «мужчина стоит того же, что его галстук». А в книге «Правила светского этикета для мужчин», изданной в 1873 году в Российской империи, указывалось, что булавку принято подбирать по цвету галстука. Булавки должны были быть красивыми, и эмблемы спорта или профессии допускались только тогда, когда были сделаны художественно.

Отдельная глава посвящена посуде и предметам сервировки стола. Среди них: ваза для сельдерея, венчик для шампанского, вилка для дыни (в книге есть фотография французского набора вилок для дыни 1930-х годов), икорница, мороженица и погребец (так назывался дорожный ящик с чайными и столовыми принадлежностями).

В главе, посвященной предметам гардероба, описаны: карусельный костюм, мундирное и чайное платье, амазонка и шапокляк (складной цилиндр).

 «Брошь является одним из древнейших украшений. История броши насчитывает более пяти тысяч лет. За это время человеком было придумано множество разновидностей брошей: фибула, аграф, брошь-севинье, корсажная брошь, брошь-булавка, брошь-игла, брошь-зажим и другие. Первоначально это украшение имело только утилитарное назначение – скреплять одежду. Одними из древнейших брошей считаются фибула и аграф.

Аграф (от старофр. agrafe – зажим, крючок) – брошь-застежка для одежды, мантий или причесок. История аграфа началась в XIII веке. Нарядные аграфы оказались настолько популярны среди европейской средневековой знати, что за сравнительно короткий срок практически вытеснили из употребления древнюю фибулу. Различие между аграфом и фибулой в том, что аграф представляет собой застежку, а фибула – заколку. Последняя к тому же за счет довольно толстой иглы сильно портила одежду. В художественном исполнении фибулы также уступали более изящным и нарядным аграфам, которые, в свою очередь, не только скрепляли одежду, но и использовались в качестве украшений. Аграфы изготавливали из золота и серебра, а украшались драгоценными камнями, эмалью, жемчугом. Более того, на самих аграфах размещались и тематические изображения: цветы, листья, стрелы, сказочные животные и птицы, женские образы, надписи, гербы, а также изображения религиозного содержания. В Средние века с помощью аграфов застегивали отворот шейного выреза на женских платьях, скрепляли края мантий, накидок и плащей. Застегивались средневековые аграфы с помощью крючков, шнуров или кожаных ремешков. Такой тип застежек можно видеть на дошедших до нас средневековых статуях и надгробиях с эффигиями1 . Носили аграфы как мужчины, так и женщины. В XIV–XV веках особо роскошными были аграфы работы бургундских мастеров. Золотые и серебряные аграфы, украшенные превосходной эмалью, были желанными подарками. Их преподносили своим возлюбленным, невестам, женам. Именно такие драгоценные аграфы дарили своим фавориткам короли. В XVI столетии в моде были пряжки-аграфы, которыми мужчины украшали свои шляпы. Новый виток популярности аграфа пришелся на XVIII век. При помощи драгоценных аграфов дамы Галантного века прикрепляли к своим высоким прическам искусственные локоны, цветы, перья, ленты. Также с их помощью к корсажу крепили ленты, скрепляли края накидок и, конечно, королевских и императорских мантий. В это время аграфы были различных форм и размеров, обильно украшенные бриллиантами. В XIX столетии аграф становится чисто женским украшением. Аграфами скрепляли складки на платьях и рукавах буфах, к дамским нарядам и шляпкам прикрепляли перья, искусственные и живые цветы, ленты. Аграф наравне с другими ювелирными украшениями включался в состав большой парюры. После Первой мировой войны и революций в ряде стран драгоценные аграфы вышли из употребления, сохранившись только в коллекциях фамильных драгоценностей в ряде аристократических и королевских семей, и лишь в 1960-е годы, с модой на высокие дамские прически, украшение вернулось, правда, на очень короткий срок. Аграфами из пластика и металла со стразами закалывали и украшали прически, а также прикрепляли искусственные пряди волос.

Пожалуй, самым знаменитым является большая пряжка-аграф в форме банта. Размеры аграфа, украшенного 805 бриллиантами, поражают! Длина изделия составляет 25 см, а ширина – 11 см. Украшение удивительной красоты было создано придворным ювелиром Иеронимом Позье (по другой версии, авторами аграфа называют Ж. А. Дюбюлона и М. И. Ратцева) для российской императрицы Елизаветы Петровны в 1750-е годы. Уже в конце ее правления пряжка-аграф вошла в состав коронационных регалий. Начиная с императрицы Екатерины Великой и до падения Российской империи в 1917 году ею застегивали парадную императорскую мантию из горностая. Также она входила в состав «венчального набора» русских княжон. В наши дни пряжку-аграф можно увидеть в коллекции Алмазного фонда России».

Ахмет Файзи. В стране смельчаков. Татарская сказка

БХВ-Петербург

Красочное издание, вышедшее в серии «Сказки народов России», рассказывает о героях и их подвигах, чудесной девушке-лани и ее матери, о поверженных коварных завистниках, и о веселом празднике, где счастливо соединилась богатырская семья.

В предисловии к красочному изданию описывается татарский красочный национальный костюм: женский с металлическими украшениями (бусами, монетами, браслетами), мужской – широкие шаровары и рубашка. Затем рассказывается об их гостеприимстве и суевериях (в старину вслух не произносили название животных, стихий, способов охоты), празднике Сабантуй, который отмечают с азнообразными украшениями, танцами и соревнованиями по борьбе. «В татарских селах и сейчас можно увидеть избы, похожие на игрушку, — так затейливо и мастерски они расписаны национальными орнаментами». Татары – замечательные рассказчики.

Сама сказка начинается с эпизода, когда бесстрашный и зоркий богатырь Азат Мерген, поднимаясь в гору, увидел невиданной красоты лань. На следующий день охотник уже пришел без лука, полюбоваться ланью. Увидел ее, а вот когда по привычке потянулся к колчану, лань мгновенно исчезла за скалой.

Наутро охотник пошел в горы и долго просидел в ожидании появления лани, но, как только она появилась, Мерген увидел, что за ней по горной тропе бесшумно крался тигр. Он уже приготовился прыгнуть на чудо-лань, но охотник прыгнул на него первым и вступил в яростный бой. Они дрались долго, но в конце концов, охотник победил тигра и спас лань. После этого Азат Мерген остался лежать неподвижно, потом поднял голову и обратился к лани:

«— Не бойся меня, милая лань, ступай своей дорогой!

И лань точно поняла его: легко спустилась с уступа скалы и доверчиво подошла к джигиту. Послышался тихий, взволнованный смех.

Кто смеется? Удивленно огляделся Мерген по сторонам.

Неужели лань?!

Охотник шагнул ближе. Думал он, что напугается лань, умчится, как прежде, но она не двигалась с места. Прекрасные умные глаза, каких не встречал он раньше у лесных зверей, смотрели на него. Невольно протянул он руку, осторожно коснулся мягкой шелковистой шерсти и отступил в изумлении: юная красавица стояла перед ним, золотые пряди струились по плечам.

— Отчего ты смеешься? — спросил пораженный Мерген.

— От радости…— ответила красавица нежным, как звуки курая, голосом.

— Какая же у тебя радость?

— Когда я была маленькой, злой хан покорил нашу страну. Спасаясь от врагов, убежала я в лес. Меня приютили лани. Десять лет прожила я среди них и сама превратилась в лань. Родные пробовали вылечить меня, обращались к колдунам и знахарям, но не помогли ни травы, ни заклинания… Только один, самый старый и мудрый человек нашего племени, перед смертью сказал: «Девочка снова примет человеческий облик, если полюбит храброго джигита, который спасет ее от гибели»… Как видишь, сегодня сбылись его вещие слова.

— Я спас тебя от тигра, выходит ты любишь меня! — воскликнул Мерген.

— Да…— девушка опустила голову, по щекам ее разлился румянец.

Нежно к груди прижал ее Мерген, поцеловал в глаза».

 

Садр ад-Дин ал-Кунави. Ключ к сокрытому

Фонд Ибн Сины, Садра

Свой программный труд приемный сын и ученик теоретика суфизма Ибн Араби, живший в XIII веке, посвятил анализу свойств Совершенного человека – всеобщего, универсального архетипа мироздания. Идея Совершенного человека впервые была сформулирована философом и мистиком Мансуром ал-Халладжем и впоследствии развита Ибн Араби. Совершенный человек, согласно этому учению, представляет собой проявление всех совершенных божественных атрибутов и имён – то есть мистическую основу, из которой возник мир. Несмотря на свою ничтожность во вселенной, Совершенный человек одухотворяет ее и воплощает господнюю истину. Словом, Совершенный человек объемлет все материальные и духовные ступени, существующие в мироздании.

Кроме этого Садр ад-Дин ал-Кунави излагает свой взгляд на сущность знания и его соотношение с человеческими поступками. По утверждению мистика, истинное знание может и не повлечь за собой никаких поступков. Ал-Кунави рассматривает знание и владеющих им или причастных к нему людей как некий аналог человеческой речи. Соответственно, люди в этой метафоре знания исполняют роль букв или целых слов.

В разделе, посвященном речи и тайне ее определяющих воздействий, рассказывается о формах знания говорящего и соответствующих им смысловых, мистических и религиозных «ступенях».

«Если рассматривать знаемых только с точки зрения их запечатления в знающем, то они суть непроявленные буквы – однако при условии, что каждое из них берется по отдельности. Если же рассматривать всякую истину сопряженной с тем, что следует ей, из числа атрибутов и сопутствующих, то в этом аспекте знаемая истина есть непроявленное слово. Опять же, если рассматривать объективацию проявления всякой знаемой истины в объективном вовне бытии, без учета определяющего воздействия сочетания одних истин с другими, но в аспекте проявления каждой из них посредством дыхания говорящего в одном из мест артикуляции, чья бытийная форма объективна согласно опережающей знанийной сокрытой объективации, то сия знаемая истина есть проявленные буквы».

Александр Лапин. Страсть и бомба Лаврентия Берии

Вече

Новая книга известного писателя посвящена человеку с противоречивой славой. Лаврентий Берия был одним из виднейших государственных деятелей Советского Союза. С его именем в народной памяти связаны массовые репрессии и рассказы о бесчисленных амурных приключениях. Но он руководил и созданием атомной бомбы. И именно отечественные атомщики всегда продолжали относиться к нему с уважением, даже после того, как Берия был низвергнут с государственного Олимпа, оказавшись последним официально признанным «врагом народа».

Объясняя свой интерес к этой исторической фигуре, Александр Лапин говорит: «Имя Лаврентия Берии в первую очередь связывают с массовыми репрессиями, забывая о том, что он курировал советский атомный проект, под защитой которого мы живем и сегодня. Именно наличие ядерного оружия дает России возможность отстаивать свои геополитические интересы и обеспечивать безопасность». Желая подробно и выразительно показать своего противоречивого главного героя, Александр Лапин обратился к жанру документально-исторического романа. События, из жизни Лаврентия Берии, и черты его характера воссозданы писателем на основе множества архивных документов, цитаты из которых дополняют художественное повествование.

Заметное место в книге занимает философская составляющая, призванная помочь читателям взглянуть на события с точки вселенской судьбоносности многих из них. Атомная бомба в таком ракурсе предстает не только сверхоружием, но и залогом длительного мира на Земле, который позволит человечеству не только выжить, но и задуматься о духовном развитии. Недаром в повествовании появляется поэт и философ Даниил Андреев – через этого героя автор показывает, как связаны и часто заранее предопределены жизненные пути самых разных людей, от заключенного или простого солдата до ученого и наркома.

«Сегодня он один дома. Никого. Ни жены. Ни обслуги. Берия побродил по комнатам своего особнячка на Никитской. Выглянул в окошко. Агент наружной охраны — «топтун», стоявший на улице, вздрогнул. И сразу, как ему и положено, зашагал вдоль по тротуару до ворот и далее по заранее обозначенному маршруту.

«Ему хорошо. Он знает, куда ему надо идти и куда возвращаться. А моя задача — пойди туда, не знаю куда! Найди то — не знаю что! И попробуй не выполни».

…Он опять вздохнул, присел к столу под абажур настольной лампы. И принялся читать служебную записку по Японии, составленную военным разведчиком майором Алексеем Косицыным. Из записки следовало, что работы в Японии ведутся под руководством профессора Иосио Нисины. У него в распоряжении находились лаборатории Института физико-технических исследований и Исследовательского института авиационной техники. В них ударно трудилось около сотни молодых физиков. Но планы японцев по созданию урановой бомбы явно не соответствовали реальным возможностям страны. Кроме того, американцы крушили японскую инфраструктуру авиабомбами. Доставалось и лабораториям Нисины. Так что перспектив создать бомбу у них не было никаких».