В красочной, с многочисленными иллюстрациями, книге, вышедшей в популярной серии «Сказки народов России», собраны лучшие сказки народа, обитающего на Камчатке, на небольшой цепочке Командорских и Курильских островов. Сюда трудно добраться даже в наше время, а в прошлые века в здешние места редко приплывали чужаки и поэтому многие самобытные традиции, обычаи и эпос ительменов существуют до сих пор.

Марина Бабинская. Ительменские сказки. Художник Ксения Дерека

В книгу вошли две увлекательные ительменские истории, в одной из которых рассказывается о том, что в давние времена, когда еще не было на свете ни зверей, ни людей, жили только великий ворон Кутх, хитроватый и немного ленивый. Кутх выдумал человека и наделил его веселым нравом и умением выдумывать шутки и врать.

А вторая история рассказывает о том, как в здешних местах появились вулкан Алаид, Курильское озеро, в центре которого возник таинственный розовый остров. В сказке говориться и о том, откуда берутся ветра – за облаками живет небесный богатырь Балакитг – хозяин ветров, бурь и ураганов, а на другом краю неба – его возлюбленная Завина…

«Случилось это давным-давно. Земля тогда была ровной и гладкой, как обтесанный океаном прибрежный валун. Не зная преград и опасностей, по ней бегали стада быстроногих оленей, подгоняемых сильными и неутомимыми богатырями. Как братья жили те богатыри, и дружба их была, словно самый прочный на свете камень. Казалось, так будет всегда. Но однажды в их жизни появилась девушка. Могучий ветер украл ее из далекого рыбацкого селения и хотел унести в свой холодный грот, но она сумела спастись, зацепившись за рога оленя, пасущегося на равнине богатырей. Этот олень и внес ее к богатырям.

Юноши увидели девушку и в ту же минуту потеряли покой. Еще никогда они не встречали такой красавицы. В волосах цвета воронова крыла, заплетенных в тугую косу, переливались на солнце нити бисера. Из-под пушистых ресниц смотрели на богатырей большие зеленые глаза, а щеки девушки горели румянцем цвета спелой княженики».

 

Теодор Моммзен. История Рима

В XIX веке история Древнего Рима стала одной из самых популярных тем: в наличии были как разнообразные памятники, так и еще неизученные старинные материалы. Выпущенное в серии «Античный мир» классическое издание содержит детальный анализ важнейших событий древнеримской истории, биографий прославленных полководцев и государственных деятелей. Моммзен, путешествовавший по Италии, в течение нескольких лет собрал, обработал и систематизировал более ста тысяч документов по римской истории, ставших основой для этого издания, удостоенного Нобелевской премии по литературе (как «величайшему существующему мастеру исторической литературы с особым упоминанием монументального труда „Римская история“»).

Излагая историю со времен, предшествующих возникновению Вечного города, Моммзен (удостоенный звания почетного гражданина Рима, ставшего столицей Итальянского королевства) описывает взаимоотношения племен, управлением Римом до упразднения царской власти, формирование и республики и постоянную борьбу за верховенство в ней, заговоров и выборов, пламенных выступлений и спровоцированных бунтов толпы.

В книге уделено внимание и преобразованиям, которые провел в Риме Цезарь, причем не только в управлении, но и в городском строительстве. Были построены новый рынок, биржа, здание суда, начаты работы по осушению соседних болот, и планировалось урегулирование Тибра (что должно было устранить наводнения), возведение новой ратуши, базара, театра, библиотеки, призванной заменить Александрийскую библиотеку, которая сгорела (хотя античные авторы высказывают об этом разные точки зрения) во время династической войны в Египте с участием Цезаря.

В тексте подробно описан расцвет римской коррупции последних лет Республики, и то, что «людей среднего состояния здесь совершенно не встречалось, были лишь миллионеры и нищие, и первых было не более 2000 семей», а также падении нравов среди римской элиты и римских граждан.

«Цезарь, конечно, понимал, что никакими распоряжениями нельзя исправить всех этих неустройств и что только время и мирный труд самой нации могут произвести тут благодетельные изменения. Но новый римский властитель не принадлежал к числу тех людей, которые отрицают всякую предлагаемую меру на том основании, что она не достаточна вполне, хотя ясно, что нет одной абсолютно достаточной меры. Он принял ряд мер для борьбы с теми неустройствами, о которых мы сказали. Искусственное размножение пролетариата было задержано ограничением хлебных раздач. Против обезлюдения Италии, являвшегося последствием экономических недугов, он боролся специальными законами: всем италикам воспрещено было жить вне Италии иначе как по общественным делам, а людям в возрасте от 20 до 40 лет во всяком случае не дозволялось проводить вне государства более трех лет. Цезарь покровительствовал семейной жизни и к вопросам о разводах относился с ригоризмом, поражавшим современников. Отцам многочисленных семейств он выдавал награды».

 

Анна Вырубова. Страницы Моей Жизни. Романовы. Семейный альбом

Именно с Вырубовой связано множество мифов, причем некоторые из них, возникшие столетие назад, всплывают на просторах интернета снова и снова. Поэтому лучше обратиться к первоисточнику и дать слово самой Вырубовой. Она, являвшаяся одним из самых доверенных лиц последней императрицы (и Григория Распутина) подробно описывает дворцовую атмосферу, в которой немаловажное место занимали различные интриги, путешествие на императорской яхте, жизнь вместе с царской четой в Ливадии, знаменитые зимние балы 1903 года в костюмах времен Алексея Михайловича, празднование трехсотлетнего юбилея династии Романовых в Санкт-Петербурге и Москве, события, предшествующие Первой мировой войны и будни тыла.

В иллюстрированное издание включено множество старинных фотографий, в том числе — уникальные снимки из семейного альбома Николая II, сделанные с 1907 по 1915 года, которые Вырубова взяла с собой, когда в 1920 году нелегально, по льду через Финский залив, уходила из России.

Вырубова рассказывает о том, как жилось в Петрограде после обеих революций.

«Летом 1918 года жизнь в России приняла хаотический характер: несмотря на то, что лавки были закрыты, можно было покупать кое-какую провизию на рынках. Цены были уже тогда непомерно высокие. Фунт хлеба стоил несколько сот рублей, а масло – несколько тысяч. Ни чая, ни кофе достать было нельзя, сушили брусничные и другие листья, а вместо кофе жарили овес или рожь. Большевики запретили ввоз в Петроград провизии, солдаты караулили на всех железнодорожных станциях и отнимали все, что ввозилось. Рынки подвергались разгромам и обыскам; арестовывали продающих и покупающих, но тайная продажа продуктов все же продолжалась – за деньги и благодаря обмену вещей можно было не голодать».

 

Хабиб Ахмад-заде. Хроники блокадного города

Новый сборник современной иранской прозы, посвященной ирано-иракской войне 1980–1988 годов, повествует о драматической истории обороны города Абадан. Его иногда даже называют «иранским Ленинградом». Расположенный на берегу пограничной с Ираком реки Арванд (Шатт эль-Араб), этот город имел важнейшее стратегическое значение, и его захват мог бы стать залогом победы саддамовских сил над молодой Исламской Республикой. Иракцы замкнули кольцо блокады вокруг Абадана, но так и не смогли преодолеть героического сопротивления его защитников.

Об огненных буднях небольшого города, ставшего великим символом героической борьбы народа Ирана за свою свободу и независимость, рассказывает сборник рассказов известного иранского писателя Хабиба Ахмад-заде. Его перу принадлежит ставший бестселлером во многих странах роман «Шахматы с Машиной Страшного суда». Сам автор прошел все восемь лет войны. Он участвовал в обороне городе Абадан, о котором идет речь в новой книге.

«Хочешь узнать, откуда я родом? Далеко ходить не надо. Наверное, это место в километре отсюда, на берегу той самой приграничной реки, в сотне метров от границы… Да, и если бы я родился всего лишь в семистах метрах западнее, сейчас я был бы одним из вас, имея огромное военное преимущество и располагая бескрайним резервом боеприпасов для уничтожения городов гораздо бóльших размеров, чем наш… И не обращал бы внимания на стенания и плач женщин и детей, живущих в этом городе… И был бы опьянен своей силой… Круглые сутки я бы сжигал города, но сейчас я рад… рад тому, что родился всего лишь в семистах метрах восточнее…»