Впервые переведенные на русский литературно-исторические исследования известного ученого и писателя, посвященные как старинным литературным традициям (отчасти позабытым и видоизмененным), вместе с тем бережно реконструируют и художественные образы прошлых столетий.
Клайв Стейплз Льюис. Избранные работы по истории культуры
Книга начинается с «Аллегории любви», в первых строках которой Льюис указывает, что средневековая аллегорическая поэзия может отпугнуть современного читателя (первое издание книги на языке оригинала появилось в 1936 г., так вряд ситуация поменялась к лучшему), предпочитающего истории о шейхах, «Спасателях» и похищении невест. Но при этом к человеку далеких Средних веков автор относится с почтением, не проявляя свойственного многим его современникам чванства по отношению к жившим в Темные (несовершенные) века.
Льюис на многочисленных примерах прослеживает историю аллегорического метода, начиная с провансальской поэзии XI века и заканчивая эпохой Возрождения в Англии, подчеркивая, что «задача аллегории не скрывать, а раскрывать, и служит она как раз для того, чтобы выражать то, что в сухо изложении не выскажешь или выскажешь хуже. Вот почему внутренняя жизнь, особенно – жизнь любви, религии и духовного роста, всегда была пространством аллегории. Именно здесь есть то неосязаемое, что способна определить лишь аллегория».
В книгу включено обширное предисловие к «Потерянному раю», составленное на основе лекций, прочитанных автором в колледже в 1941 году. В нем Льюис рассказывает о технике и предмете первичного эпоса, стиле вторичного эпоса, непадшей сексуальности и грехопадении.
«Средневековый человек по самой своей сути не был ни мечтателем, ни бродягой. Он был организатором, классификатором, строителем систем. Он хотел найти «всему свое место». Разграничение, формулировка определений, сведение в таблицы доставляло ему ни с чем не сравнимое наслаждение. Переполняемый жаждой кипучей деятельности, он в то же самое время всеми силами жаждал ее формализовать. Война была (в теории) формализована геральдическим искусством и законами рыцарства; любовь между полами (опять же в теории) — подробным любовным кодексом. В высшей степени оригинальная и свободно парящая философская спекуляция загоняла себя в тесные рамки Аристотелевой логики. Особенно процветали такие науки, как юриспруденция и нравственное богословие, предполагавшие упорядочивание самых разнообразных частностей».