Александр Зиновьев. Нашей юности полет
Произведение виднейшего отечественного мыслителя, философа, писателя посвящено осмыслению и феномена сталинизма, и противоположных убеждений. Автор подробно анализирует особенности советского массового сознания.
Культурная революция в СССР, по мнению Александра Зиновьева, была уникальным явлением, не имеющим аналогов во всей предшествующей истории. Советская власть не могла быстро обеспечить высокий уровень жизни бедному населению. Но оказалось возможным дать доступ к образованию и донести для всех идею его ценности. Ради образования и приобщения к культуре люди готовы были терпеть всяческие лишения. Ужасные бытовые условия воспринимались как нечто малозначащее.
И именно образование и культура, доступные для всех, оказались одним из важнейших факторов устойчивости Советской власти и выживания СССР. Это было то главное завоевание, которое люди ощутили на себе. Любой намек на возможность возвращения страны к дореволюционному положению миллионами советских людей воспринимался как попытка загнать всех обратно в темноту невежества, бесправия и отсутствия перспектив.
При этом многим казалось, что повышение уровня образованности всего населения само собой приведет к улучшению жизни и в материально-бытовом смысле. Но реальность оказалась намного сложнее.
«Коммунистическая утопия создавалась при том условии, что не принимались во внимание многие существенные факторы человеческой жизни: распадение человечества на расы, нации, племена, страны и другие общности и объединения; усложнение системы хозяйства и культуры; иерархия социальных позиций; наличие всякого рода соблазнов (вещи, слава, власть, развлечения); возможности делания карьеры и другие…
Люди верили в коммунистическую утопию, не подозревая о том, что отвлекаются от упомянутых выше социальных факторов. В самом деле, почему бы людям не заботиться друг о друге? Почему бы не жить в мире и дружбе? Почему бы не распределять трудовые усилия и жизненные блага по справедливости? Почему бы не воздавать людям почести по их способностям, достоинствам, реальным заслугам? Почему бы?.. Почему бы?.. И абстрактно рассуждая (то есть, не принимая во внимание все те неустранимые обстоятельства, которые объясняют, почему все это невозможно или возможно в такой форме, какая не имеет ничего общего с мечтой), все это вроде бы возможно. Но абстрактная возможность еще не есть возможность реальная…
В нашей стране экспериментов на этот счет было достаточно. Кое-что в них было удачным, кое-что – нет. Кое-что вошло в нашу нынешнюю жизнь. Кое-что исчезло как нежизнеспособное. То, что у нас есть, есть результат поисков наиболее жизнеспособных вариантов организации жизни в условиях, предсказанных в утопии».
Михаил Попов. Идея
Сборник произведений известного современного писателя получил свое название по одной из повестей, в которой запечатлена жизнь женщины, пережившей вместе с другими советскими людьми многочисленные потрясения ХХ века. При этом она до последнего дня оставалась ревностной сторонницей советской власти. Поскольку именно революции дала возможность крестьянской дочери Аграфене, впоследствии Идее, получить образование и действительно выйти в люди. Однажды ей пришлось столкнуться с доносом и его последствиями – после изгнания немецких захватчиков Идею, связную подпольщиков, арестовали по обвинению в сотрудничестве с оккупантами. Но нашлись доказательства в ее пользу, обвинения было снять. Даже извинились, говорил она.
А когда уже в эпоху перестройки в моду вошли неизвестные произведения Булгакова, в том числе, «Собачье сердце», сын попытался с помощью этой знаменитой теперь вещи доказать матери, насколько та неправа в своем отношении к СССР. Однако услышал справедливый встречный вопрос – с чего бы ты, сынок, относишь себя в стан профессора Преображенского? Все мы такие, как Шариков, люди из низов, вдруг получившие шанс на хорошую жизнь…
«Откуда такое имя, конечно же хочется спросить. Объясняется все очень просто. Родилась она в 1924 году и получила при крещении нормальное крестьянское имя Аграфена, но вскоре отец ее, мой дед, вышел в партийные начальники средней руки и в порыве идейного энтузиазма переименовал все свое потомство в революционном духе. Старшие мамины сестры Мария и Варвара стали зваться Тракторина и Даздраперма, то есть «Да здравствует Первомай»!
Первая вскоре после обретения нового имени скончалась, а вторая под именем теть Дуси прожила долгую тихую, деревенскую, семейную жизнь в селе Приколотном, где-то среди украинских подсолнухов и тыкв. Помню ее регулярные посылки с семечками и обещаниями приехать…
Мама прожила совсем другую жизнь, бурную, безмужнюю, разъездную, то падая чуть ли не на уровень дочери врага народа, то взбираясь на вершину университетского образования. И судьба ее имени прочерчена рядом с линией судьбы, и тут есть несколько замечательных пересечений».
Адам Кучарски. Законы эпидемий
Автор книги, британский исследователь, математик и эпидемиолог, описывает, как в нашем мире возникают и исчезают самые разные массовые явления, от эпидемий болезней до финансовых кризисов и модных трендов. На пяти континентах внезапно распространяются процессы, которые затрагивают жизнь миллионов.
Глобальная проблема заключается в том, что последствия эпидемии приведет не только к медицинским, но и к социальным последствиям, экономическим проблемам и изменениям в технологических цепочках. Появляются новые знания и новые опасности, изготавливаются вакцины и распространяются новые технологии, связанные с медициной и обучением.
Но одновременно с этим возникают и другие заразные явления, в том числе – дезинформация, которая снижает доверие к рекомендациям медицинских специалистов и способствует увеличению конфликтов между людьми, а также – появление кибератак и вредоносных программ. Поэтому так важно комплексное исследование эпидемий, реальная возможность выйти за рамки упрощенных объяснений и выяснить, что действительно стоит за наблюдаемым сценарием вспышки и распространения. Этому и посвящена цель этого издания.
«В последние годы мы стали гораздо лучше понимать процессы заражения, причем не только благодаря исследованию болезней. Получив доступ к подробным данным о социальных взаимодействиях, ученые выясняют, как может эволюционировать информация, чтобы стать более убедительной и пригодной для дальнейшей передачи, почему у некоторых вспышек наблюдается несколько пиков (как у пандемии гриппа в 2009 году) и как связи между виртуальными друзьями в нашем тесном мире способствуют широкому распространению некоторых идей и препятствуют распространению других.
В то же время мы все больше узнаем о том, как появляются и разлетаются слухи, почему одни вспышки объяснить легче, а другие труднее и как сетевые алгоритмы влияют на нашу жизнь и вторгаются в наше личное пространство.
Таким образом, выводы, сделанные исследователями эпидемий, сегодня помогают противостоять угрозам в других областях. Центральные банки разных государств используют соответствующие методы для предотвращения финансовых кризисов, а ИТ-компании совершенствуют защиту от вредоносных программ. В процессе исследований ученые пересматривают традиционные взгляды. История изучения заражений показывает, что наши представления о том, как распространяются те или иные явления, не всегда соответствуют действительности. Например, в Средние века нерегулярный характер эпидемий списывали на влияние небесных светил – итальянское слово influenza, которым во многих языках называют грипп, переводится как «влияние».
Популярные объяснения вспышек все чаще опровергаются научными открытиями. Ученые раскрывают тайны заражения, убеждая нас избегать поспешных выводов и неэффективных решений. Но, несмотря на все успехи, новые сообщения о тех или иных вспышках по-прежнему весьма туманны: нам просто говорят, что нечто оказалось заразным или становится вирусным. Мы редко пытаемся выяснить, почему то или иное явление распространяется так быстро (или так медленно), что приводит к пику и чего ждать в следующий раз. Независимо от наших целей – распространить идеи или инновации, остановить распространение вируса или насилия – мы должны понять, что служит движущей силой заражения. Временами для этого приходится пересматривать все наши представления об инфекциях».
Хали Кулешова, Лилит Мазикина. Царь-птица Чарана. Цыганские сказки
В красочном издании, вышедшем в серии «Сказки народов России», приводятся самые увлекательные цыганские сказки, а в предисловии к книге рассказывается история цыган. В тексте есть сказка про бедного юношу, короля, королеву и говорящую вещую гусыню; в другой сказке описываются королевские загадки.
В сказке «Янко и колдун» рассказывается, как вредный и сварливый цыган Янко ради заработка пошел по деревням складывать печи. Однажды нанялся он к богатому хозяину, а тот ему за работу ничего не заплатил. Тогда Янко решил пробраться ночью в хозяйский сад, нарядившись медведем, чтобы испугать обманщика. Но тот оказался колдуном, околдовал Янко и поехал на нем – как на медведе. Приехали они в странное место. И дела там начались странные, недобрые.
«Колдун волосы на лысине пригладил, трубку за пояс заткнул, начал заклинания бормотать. Глядь – в руках у него серебряное блюдо, на блюде деньги в казенных пачках, да много так, целая гора. Тут Янко не стерпел, как закричит во весь голос: «Ах ты, черт старый! Ах ты, пень облезлый! Я тебе печь сложил? А ты вон куда деньги понес! Плати, подлец, сначала за работу!»
Высунул из дыры палец, зацепил колдуна за пояс и дернул изо всех сил. Оборвалась на поясе пряжка, волшебная трубка выпала и прямо в ту яму свалилась. Из ямы синим огнем полыхнуло. Что тут началось! Все гости разом в драку кинулись, бьют друг друга смертным боем, звери ревут, кусаются, черепа сверху посыпались, потолок провалился, месяц яркий в пещеру заглянул.
Один Янко стоит столбом, шевельнуться не может, только глазами по сторонам зыркает. А красавица на троне улыбается, да все шире и шире – и зубы у нее, господи-боже, как у заморской зверюги и даже больше».
Дж. Б. Маккиннон. День, когда мир перестал покупать
Эксплуатируя планету, человечество уже десятилетиями живет так, что ресурсы Земли расходуются быстрее, чем они способны восстановиться. Наглядный пример – с начала нового века среднестатистическое количество одежды, покупаемое одним человеком, увеличилось на 60%, а при этом срок ее службы сократился почти вдвое. За последние десятилетия неудержимо увеличилось потребление цифровых устройств, бытовой техники, косметики. При этом главным шопоголиком выступает уже не Америка, а страны Востока, обладающие нефтяными запасами. Китайцы, издавна имевшие репутацию бережливых и аккуратных, теперь, как уверяет автор книги, массово признаются в том, что имеют больше одежды, чем им на самом деле нужно.
Зачем же люди потребляют уже столько, сколько им не нужно? Может быть, это излишнее потребление является заменой от более важных для людей чувств и отношений? Одно дело – отправиться в магазин за действительно нужными в данный момент товарами, и совсем другое – отправиться «прогуляться по магазинам», чтобы порадовать себя приобретением безделушек, аксессуаров, одежды, которую возможно никогда и не наденешь…
Отдельные разделы издания изменению климата и роли рекламы, недемонстративному потреблению, покупкам в киберпространстве, и лучшему способу перестать покупать.
«Конечно, нельзя сказать, что Ден|уи до сих пор нетронута современным миром. Гǂкao сидит в синем пластиковом кресле; на нем одежда – в том числе ремень с блестящей пряжкой в ковбойском стиле, который он купил в магазине подержанной одежды в Цумкве. (Зачастую такова судьба одежды, пожертвованной африканцам, – она продается торговцами или сжигается, а не раздается нуждающимся). Однако сегодня на ужин у Гǂкao будет тушенное в диких овощах мясо антилопы куду. Он не охотится с ружьем. У него есть лук, сделанный из дерева гревия, на котором натянуты сухожилия с хребта антилопы. Древки стрел он делает из толстых полых стеблей высокой травы, а наконечники отравляет личинками жуков, которых он выкопал из земли и раздавил. Колчаном ему служит трубка из прочной коры толстого корня ложного зонтичного дерева, который он выкопал, разрезал и прожарил, чтобы удалить сердцевину одним ударом руки. Иногда он делает колчан поменьше и несколько неотравленных стрел, чтобы продать редким в здешних местах туристам, но эти свои навыки он сохраняет не ради того, чтобы заработать денег на рынке.
Для него они – привычные средства и способы выживания.
Уже долгое время идут споры об историческом багаже этих терминов. Но, как говорит Джеймс Сазман – британский антрополог и писатель, посвятивший большую часть своей карьеры жу|’хоанси, – «по их мнению, проблема не в том, как другие их называют, а скорее, в том, как другие к ним относятся».
В 1964 году канадский антрополог по имени Ричард Б. Ли, которому тогда еще не исполнилось тридцати лет, начал более чем годовое исследование племени жу|’хоанси, впоследствии признанное одним из важнейших в науке XX века. Когда Ли прибыл в пустыню Калахари, антропологи, как и все чужаки, считали охоту и собирательство отчаянной борьбой за выживание, а также стадией развития более близкой к диким животным, чем к современным людям.
Ли решил проверить эти допущения эмпирическим путем. Он целый месяц тщательно записывал, как каждый человек в лагере распоряжался своим временем, еще месяц подсчитывал калории во всем, что ели жу|’хоанси, и так далее. Он обнаружил, что образ жизни охотников-собирателей на самом деле вполне может быть хорошим.
По некоторым показателям, он, возможно, даже лучше, чем жизнь в промышленно развитых странах.
Начнем с того, что жу|’хоанси работали не слишком напряженно. В среднем они тратили около тридцати часов в неделю, добывая пищу и занимаясь домашними делами, такими как приготовление пищи и сбор хвороста. В те годы типичный житель «первого общества всеобщего благоденствия» – Америки – тратил на работу тридцать один час в неделю, а затем возвращался домой, чтобы заняться бытовыми делами, отнимавшими в среднем еще двадцать два часа. Еще поразительнее то, что самый трудолюбивый человек, которого наблюдал Ли, по имени ǂОма (звучит немного как «Тома»), работал охотником тридцать два часа в неделю – это далеко от нередких сегодня шестидесяти с лишним часов трудовой недели. Кроме того, большинство пожилых и людей моложе двадцати лет обычно вообще не занимались охотой или собирательством.
Но разве они не были голодны и истощены? Вовсе нет, утверждал Ли. Жу|’хоанси ели предостаточно для людей их размера и уровня активности. Помимо охоты на дичь, они питались разнообразной растительной пищей.
Когда их спросили, почему они никогда не занимались сельским хозяйством, один из жу|’хоанси ответил Ли: «А зачем нам что-то выращивать, когда в мире так много орехов монгого?»
У этой относительно легкой жизни были свои минусы. Самым очевидным – на взгляд человека, прибывшего, как Ли, из мира битломании и недавно выпущенного Ford Mustang, – было то, что жу|’хоанси почти не имели вещей.
Мужчинам принадлежало несколько предметов одежды из шкур животных, одеяла (температура в Калахари может опускаться ниже нуля), охотничье снаряжение и иногда какой-нибудь простой музыкальный инструмент ручной работы; женщины владели одеждой, палками для копания и несколькими ювелирными изделиями из дерева, семян и скорлупы страусиных яиц.
Судя по тому, как долго они существуют, жу|’хоанси и родственные им южноафриканские культуры являются самыми успешными в мире примерами охотничье-собирательского образа жизни.
Никто до сих пор точно не знает, где именно в Африке развился наш вид, Homo sapiens. Несомненно лишь то, что вскоре после этой эволюции мы обитали на юге континента, где человеческая семья раскололась надвое. Одна группа отправилась на север, впоследствии став африканскими фермерами, европейскими моряками, китайскими торговцами и венчурными капиталистами Кремниевой долины. Другая группа, в том числе и предки жу|’хоанси, осталась в родных местах. Последние 150 000 лет они потратили на то, чтобы наилучшим образом приспособиться к своему ландшафту.
Не только Ли отмечал поразительное благополучие там, где посторонние этого не ожидали; подобные свидетельства стекались со всего земного шара. Более девяти десятых своего существования как вида мы провели в качестве охотников-собирателей. Оглядываясь вокруг себя в шестидесятые годы, Ли и другие исследователи не были уверены, что их собственная культура окажется столь же долговечной: шла гонка ядерных вооружений, население планеты стремительно росло, а окружающая среда страдала от сильнейшего давления».