«Пенелопиада» — книга из серии древних мифов, переос-
мысленных современными писателями из разных стран, среди
которых Антония Сьюзен Байетт, Али Смит, Давид Гроссман,
Су Тун, Ольга Токарчук, Виктор Пелевин и др.
Мудрая, сострадательная, тревожная история о том, что
подчас бывает, когда власть в обществе принадлежит мужчи-
нам. Что если Пенелопа — верная жена Одиссея, ждавшая его
двадцать лет на Итаке и вырастившая сына Телемака, — за-
думала что-то, о чем забыл упомянуть Гомер? И какие тайны
хранят двенадцать повешенных по приказу Одиссея служа-
нок? Маргарет Этвуд предоставляет женщинам возможность
рассказать свою версию легендарной истории.

Этвуд, Маргарет
Пенелопиада / Пер. с англ. Анны Блейз. — Москва:
Лайвбук, 2022 — 256 с., ил..
ISBN 978-5-907056-98-5

ФРАГМЕНТ КНИГИ:

Но теперь, когда все рассказчики выдохлись,
настал мой черед. Теперь я сама расскажу сказку.
Решиться на такое мне дорогого стоило: стряпать
побасенки — презренное искусство. Забава для
старух и бродячих попрошаек, слепых певцов,
служанок да детворы — всяких бездельников,
которым времени не занимать. Когда-то меня
подняли бы на смех, вздумай я строить из себя
рапсода: жалкое это зрелище — аристократка,
опустившаяся до возни с искусством; но сейчас-то

какое мне дело до общественного мнения? Мне-
ния общества, собравшегося здесь, под землей?

Мнения теней? Отголосков? Так что решено —
я спряду свою нить.
Загвоздка в том, что говорить мне нечем —

у меня нет рта. Мне не удастся изъясняться внят-
но для вашего мира, мира тел, языков и пальцев; да и слушателей у меня по вашу сторону реки раз-
два и обчелся. Если кому и под силу уловить случай-
ный шепот, случайный писк, слова мои для них —

всего лишь ветер в сухих камышах, голос летучей
мыши, мелькнувшей в сумерках, тягостный сон.
Но я всегда была непреклонна. «Терпеливая» —
так меня называли. Я доведу свою затею до конца.

<…>

Так ли, иначе — меня бро-
сили в море. Помню ли я, как сомкнулись надо
мной волны и как воздух вышел из легких? Помню
ли колокол, который, говорят, бьет в ушах утопа-
ющих? Не помню. Ровным счетом ничего. Но мне
потом рассказали, как это было: всегда найдется
какая-нибудь служанка или рабыня, старая ня-
нюшка или кумушка, которую хлебом не корми —
дай напичкать ребенка сплетнями обо всяких
ужасах, что вытворяли с ним родители, когда
он по малолетству еще ничего не мог запомнить.
Эта история отбила у меня охоту общаться с от-
цом. Этим случаем — точнее, своей осведомлен-
ностью о нем — я и объясняю свою замкнутость
и недоверие к людям.
Однако же каким надо быть дураком, чтобы пы-
таться утопить дочь наяды?! Вода — наша колыбель,
наша родная стихия. Плаваем мы не так хорошо,
как матери, но держаться на воде можем сколь-
ко угодно, а к тому же всегда найдем общий язык
с рыбами и морскими птицами. Стая полосатых
уток поспешила на помощь и доставила меня
к берегу. Что оставалось делать отцу после такого
знамения? Он принял меня обратно и дал мне но-
вое имя. После того случая меня стали называть
уточкой. А отец, очевидно, усовестился: с тех пор
он преисполнился ко мне родительских чувств.
Отвечать ему взаимностью было нелегко. Мо-
жете себе представить, как мы с любящим отцом
гуляем, держась за ручки, по краю обрыва, по бе-
регу реки или по крепостной стене, а я только и ду-
маю: вот сейчас он как сбросит меня вниз или раз-
мозжит голову камнем… Даже просто сохранять
спокойствие в таких обстоятельствах — и то была
задачка. После этих прогулок я уходила к себе
и заливалась слезами. (Раз уж на то пошло, скажу
вам сразу: дети наяд вообще ужасно плаксивые.
Четверть своей земной жизни, если не больше,
я провела в слезах.